Пятое Евангелие - Страница 75

Внезапно – она потеряла чувство времени и не знала, как долго молча шла следом за своим проводником, – Спилиадос остановился. Впереди на расстоянии меньше ста метров мощный прожектор освещал сторожку, расположившуюся между ручьем и тропой, которые в этом месте расходились благодаря тому, что ущелье стало шире.

Георгиос повернулся к Анне.

– И как вы собираетесь пройти мимо? – спросил он и взглянул вверх, на видневшиеся края ущелья, которые здесь были гораздо ниже, чем раньше. Тем не менее высота оставалась не преодолимой для людей, не имевших специального снаряжения. Пять-десять метров отвесных скал.

– Давайте для начала проверим, есть ли кто внутри, – шепотом предложила Анна. Но не успела она еще закончить фразу, как дверь деревянного домика открылась и оттуда вышел мужчина. Он лениво отошел от сторожки шагов на десять и остановился. В ярком электрическом свете можно было рассмотреть, что у него в руках оружие. Буквально через минуту охранник вернулся в сторожку.

Крайне осторожно, стараясь не издать ни звука, Георгиос и Анна подобрались поближе к деревянному дому. Он был похож на заброшенную сторожку, виденную ими у входа в ущелье Они довольно долго рассматривали это препятствие, пока Георгиос наконец не сказал:

– Мне кажется, мы оба видим только одно решение.

– Да, есть только одна возможность. Если мы хотим остаться незамеченными, нужно идти по ручью.

– А он чертовски холодный.

– Да, – согласилась Анна.

Георгиос сомневался, решится ли кирия на подобный непростой и отчаянный шаг, но Анна давно уже все решила.

– Спасибо, Георгиос, – сказала она и пожала греку руку. Затем отдала ему деньги, сняла обувь и носки. Закатывая брюки, она добавила: – Если в течение недели я не дам о себе знать, сообщите в полицию.

– Боюсь только, что это вряд ли поможет. С тех пор как существует мир, полицейские здесь не появлялись ни разу.

Анна сделала неопределенный жест, словно говоря «Будь что будет!», и направилась к деревянному домику.

6

Да несколько десятков метров до сторожки, там, где прожектор ярко освещал дорогу, Анна вошла в ручей и, осторожно переставляя ноги, побрела в ледяной воде, держа сумку и обувь у груди. К счастью, вода доходила только до колен, и задача Анны оказалась легче, чем она рассчитывала. Она вышла с другой стороны сторожки, оставшись незамеченной.

Под прикрытием темноты Анна, стараясь не произвести ни малейшего шума, обулась и пошла по уходившей вверх тропе. Теперь справа от дороги была отвесная скала, а слева – обрыв.

Отсюда открывался захватывающий дух вид на мрачную каменистую долину, освещенную слабым лунным светом.

Когда Анна повернула за следующий выступ скалы, то замерла на месте: прямо перед ней, словно из-под земли, вырос ярко освещенный небольшой город со множеством домов и узких переулков. Будто пытаясь прогнать наваждение, Анна провела по лицу ладонью. При этом ее взгляд поднялся немного выше, и от увиденного перехватило дыхание. В скалах на головокружительной высоте каким-то удивительным образом тоже построили дома, но они, в отличие тех, что Анна увидела внизу, были во мгле, словно скрывали мрачную тайну.

В освещенном городке она не заметила ни одного человека. Не было слышно даже лая собак, отчего увиденное казалось Анне нереальным. Из-за яркого света в нижнем городе его дома казались призраками, в которых лучи убили все живое. Это и была Лейбетра.

Подойдя ближе, Анна поняла, что в этом освещенном, как днем, городке не было ни одного уличного фонаря. Свет словно исходил от самих домов. Хоть это место на крутых склонах и казалось неприступным, словно крепость, со стороны долины. Анна заметила высокий забор с колючей проволокой наверху Каменистая дорога проходила через широкие ворота, открытые настежь. За ними виднелась улица, выложенная черными каменными плитами, которая была такой чистой, словно здесь ожидали приезда знаменитостей на премьеру спектакля. Чем-то этот безлюдный город-призрак напоминал сцену огромного театра. Для того чтобы все казалось настоящим, не хватало пыли и разбросанных бумажек, которые есть на улицах любого города, а также деревьев с опавшими листьями. Но в первую очередь недоставало звуков, издаваемых городами даже ночью.

Пока Анна впитывала образ Лейбетры, словно какую-то внеземную картину, и размышляла, как ей следует вести себя теперь, произошло нечто совершенно неожиданное. Она услышала монотонный мужской голос, приближавшийся откуда-то издалека, отражаясь эхом на пустынных улицах, и становившийся все громче. Сначала Анна подумала, что это ночной сторож, словно попавший сюда из средневековья – по крайней мере, именно так звучал этот голос, – но вскоре она уже могла различить отдельные латинские слова из текста григорианского хорала.

Анна поторопилась спрятаться за каменной колонной у входа в один из домов, откуда наблюдала за всем происходившим, оставаясь при этом незамеченной. Буквально через несколько минут из переулка на главную улицу вышел тощий мужчина с бритой наголо головой. Он был одет в длинную светлую робу, похожую на монашескую сутану, которая казалась слишком широкой для его худого тела. Человек усердно, словно молящийся в церкви, выводил хорал.

Анна испугалась. Неужели он ее увидел? Не замолкая, мужчина шел по улице прямо к ней. Анна со страхом прижалась к колонне. Певец остановился, распростер руки и закричал что было мочи, так что эхо прокатилось по всему городку: – Qui amat animam suam, perdet eam; et qui odit animam suam in hoc mundo, in vitam aetermam custodit eam, – затем повернулся в другую сторону и продолжил: – Ego sum via, veritas et vita. Nemo venit ad Patrem, nisi per me.